ВО ВРЕМЕНА, когда Одесса по праву считалась третьим по значению городом Российской империи, аналоги многих криминальных историй тех лет, происходивших на имперских просторах, без особого труда можно было отыскать и в процветающей Южной Пальмире. А в кое-каких, как теперь принято говорить, резонансных уголовных делах просматривалась и прямая связь с Одессой.

Одним из таких исторических «сериалов» из жизни уголовного мира являлось дело легендарного, но все же реального жителя Таганрога – контрабандиста греческого происхождения Вальяно, который к концу позапрошлого века, по утверждению современников, стал богат настолько, что уже не боялся никаких судебных преследований и разоблачений. Говорили, что даже таможенные чиновники города на Азовском побережье, где обитал и процветал Вальяно, при встрече с ним кланялись первыми, а местный старорежимный прокурор даже начал возводить не без помощи финансового займа собственный особняк.
Знакомясь с материалами о незаурядном, хотя и не ладившим с законами греком, порой поражаешься, как много в «таганрогском» деле Вальяно связано с одесскими реалиями того времени. Упоминания о таком же гроте (правда, не «гагаринском», как в Одессе), благодаря которому контрабанда попадала в город, встречаются в хрониках Южной Пальмиры и в литературных произведениях того же основателя литературного жанра одесского детектива Валериана Антонова, одно время служившего в нашем городе полицмейстером.
Не был в диковинку для Одессы и ввоз фальшивых банкнот в коробках из-под дорогих папирос, которым Вальяно не брезговал на склоне своей «таганрогской» карьеры. В Таганроге имели место и похищения людей, упоминания об этом также часто встречались в одесских хрониках. А о том, что принято сегодня называть коррупцией, можно говорить ох как долго! Также ничего удивительного не было в крахе финансовой империи грека, который постиг ее тотчас после кончины основателя.
Кстати, дело таганрогского «олигарха» напоминает многие истории, характерные для одесской жизни. О сыновней «благодарности», как это случилось с Вальяно, наверняка могли бы рассказать очень многие одесситы, будь они живы. Единственный наследник и сын знаменитого Вальяно по имени Коста не нашел ничего лучшего, как «похоронить» отца прямо в море. А детали быта грузчиков порта тех времен и нравы греческой диаспоры того времени, блистательно описанные писателем Дмитрием Званцевым, разве они не схожи с Одессой тех времен? А торговые суда и бригантины на морском рейде? А променад иностранцев в летний погожий день по главной городской набережной? А многое другое, характерное для города, давшего миру великого Чехова, и так похожего на Одессу?
Вернусь, однако, к Вальяно. Пожалуй, из всех историй, связанных с именем контрабандиста, наиболее реальное отношение к Одессе имеет приключение с единственным судебным процессом, когда на скамье подсудимых оказался сам предводитель контрабандистов. Тогда над преуспевающим греком чуть ли не в единственный раз нависла реальная угроза. При наличии, казалось, неопровержимых улик и под давлением молодого, ретивого и вроде бы принципиального прокурора, Вальяно грозил суровый вердикт присяжных и, похоже, неотвратимая конфискация имущества, «нажитого непосильным трудом». На первый взгляд, в абсолютно безнадежной ситуации, когда процесс уже катился к прогнозируемому финалу, для защиты был приглашен престарелый столичный адвокат Александр Пассовер, крупный специалист по гражданским делам того времени, чья замечательная карьера начиналась именно в Одессе. Как раз в нашем городе Александр Яковлевич сформировался как незаурядный защитник. Хотя, говоря по правде, Пассовер защищал далеко не только обиженных и угнетенных. Тем не менее до сих пор в Одесской адвокатуре его считают «своим»; в местном музее висит его портрет.
В трехминутной речи Пассовер с блеском убедил присяжных, являвших вид самой неподкупности, в том, что Вальяно – никакой не преступник, поскольку для перевоза товаров в город использовал целую флотилию турецких фелюг, не единого упоминания о которых не было в законах империи. В этой связи, например, упоминались шаланды, баркасы, шлюпки и даже… обломки кораблекрушения, а вот о фелюгах – не было ни словечка! А значит, и факта контрабанды вроде как бы не было. Словом, свой рекордный по тем временам гонорар в один миллион рублей одессит отработал сполна. Публика хохотала, умирали от смеха присяжные, судебные репортеры старательно скрипели перьями. Грек, радостно потирая руки, вышел из здания суда оправданным, а свидетели по делу, давшие нужные показания, готовились к покупке новых домов на окраине города на «контрабандные» деньги. Сам же процесс вошел в историю отечественной юриспруденции как пример выдающегося крючкотворства.

Валентин КОНСТАНТИНОВ.